Дрофа Восточный подвид

Дрофа Восточный подвид 

Otis tarda dybowskii (Taczanowski, 1874)

Категория и статус. 1 – подвид, находящийся под угрозой исчезновения (в Красной книге Российской Федерации 2001 г. – 2, подвид, численность которого сокращается по всему ареалу); И – исчезающий (в России по шкале МСОП – EN A3bc, C2a(i); в Красном списке МСОП – VU A3cd+4cd (для вида в целом)); I приоритет природоохранных мер.

Распространение. В пределах России расположена северная часть гнездового ареала. Практически повсеместно в XIX в. произошло значительное сокращение распространения (особенно сильное в 1950‒1960-х гг.), продолжившееся в XXI в. – сократилась площадь, ареал из сплошного превратился в мозаичный (Исаков, Флинт, 1987; Chan, Goroshko, 1998; Горошко, 2000; BirdLife International, 2017j; Collar et al., 2017).

В частности, в республиках Хакасия и Алтай, Ирку тской и Амурской обл., Приморском крае в последние 20 или более лет случаев гнездования не отмечено, дрофа здесь редкий залётный вид (Нечаев, 2005ж; Савченко, Баранов, 2014б; Глущенко и др., 2016а; Ирисова, 2017б; Антонов, Дугинцов, 2018; Андронов и др., 2020б; Попов, Медведев, 2020).

В настоящее время обитает в приграничных с Монголией и Китаем районах: в республиках Тыва и Бурятия, в Забайкальском крае. В Туве к 1990-м гг. сохранилась преимущественно в ТураноУюкской, Центрально-Тувинской, Хемчикской и Убсунурской котловинах; в настоящее время до 70–80% птиц обитают в Убсунурской котловине в основном на правобережье р. Тес-Хем, отдельные гнездовые пары сохранились в Тувинской котловине в Кызылском районе (Арчимаева и др., 2015; Куксин, 2018; Баранов и др., 2020).

В Бурятии до 1960– 1970-х гг. вид обитал по всем южным районам, на севере до дельты р. Селенги и Витимского плоскогорья, а также в долине р. Баргузин; в 2000–2021 гг. постоянно гнездился лишь на юго-востоке в Джидинском и Мухоршибирском районах, известны отдельные случаи гнездования в долине р. Баргузин, возможно в окрестностях Еравнинских озер (Горошко, 2003б; Елаев, 2013в; Куксин, 2018; Баранов и др., 2020; данные составителя; Э.Н. Елаев, неопубликованные данные).

Наиболее важные места обитания вида и ранее, и сейчас расположены на юго-востоке Забайкальского края, где гнездится в основном в бассейне Онона, в Торейской котловине и в Агинской степи; в небольшом количестве – в бассейне Аргуни, в Нерчинской степи (бассейн Шилки), отдельные пары – в окрестностях Ивано-Арахлейских озёр и в верховьях р. Хилок; возможно гнездование отдельных пар в среднем течении р. Чикой (Горошко, 2002б, 2012л).

В ходе ярко выраженных, особенно в Даурской степи, многолетних климатических циклов происходит перераспределение популяции: во влажные годы птицы населяют в основном южные сухие степи; в засушливые – более влажные луговые степи и луга в лесостепи, при этом происходит некоторая флуктуация северной границы ареала (Горошко, 2002а, 2003б, 2012л), в засушливые периоды учащаются залёты вида за пределы современного гнездового ареала.

Места обитания и особенности экологии. В Юго-Восточном Забайкалье населяют ровные и слабохолмистые степи и луга с достаточно высокой, но не очень густой растительностью. При этом особенно охотно селятся на участках с редкими кустарниками или деревьями, на опушках, полянах; в открытой ровной степи с однообразным растительным покровом селятся редко; обычно гнездятся не далее 1 км от источников воды (озёр и рек), могу т гнездиться на краю речных пойм и влажных низин; тяготеют к сельскохозяйственным землям – в степной зоне на пашнях (чаще всего на залежах) гнездится 65% самок, в лесостепной – 30%; во внегнездовой период подавляющее большинство птиц также держится на пашнях (Горошко, 2002а, 2008, 2012л, 2018).

В Туве и Бурятии выбирает подобные местообитания (Измайлов, 1967; Баранов, 1991; Елаев, 2013в; Арчимаева и др., 2015; Куксин, 2018; Доржиев и др., 2018; Баранов и др., 2020). На места гнездования возвращаются в марте – мае. Постоянных пар не образуют, спариваются в местах токования в апреле – мае (Баранов, 1991; Елаев, 2013в; Горошко, 2002а, 2008, 2012л, 2018). Половая зрелость самцов на 5‒6-й, самок на 3‒4-й год (Исаков, Флинт, 1987).

В кладках обычно 2 яйца, иногда 3 или 1, как исключение – 4, в прошлом (до 1970-х гг.) – до 6‒8 яиц (Горошко, 2002а, 2008, 2012л; Арчимаева и др., 2015). Отлёт на зимовку в конце сентября – начале ноября. Основные места зимовок – в Китае между реками Хуанхэ и Янцзы (Kessler 699 et al., 2013; BirdLife International, 2017j), где дрофы также тесно связаны с сельхозполями. Небольшая часть самцов остается зимовать в Забайкалье (Елаев, 2013в; Горошко, 2002а, 2008, 2012л). Питаются в основном листьями и цветами травянистых растений и насекомыми, осенью и зимой – зерном (Горошко и др., 2003).

Численность. Численность резко сократилась в 1950‒1960-х гг. и в целом продолжает сокращаться до настоящего времени (Исаков, Флинт, 1987; Chan, Goroshko, 1998; Горошко, 2000; BirdLife International, 2017j; Collar et al., 2017; О.А. Горошко, неопубликованные данные). Наиболее детальные данные имеются по Забайкальскому краю, здесь современная численность популяции составляет предположительно около 1% от 1940-х гг. и менее 1% по сравнению с данными XIX в. (Горошко, 2002а, 2021).

Численность существенно меняется в ходе многолетних климатических циклов. В ходе засушливого периода 2000‒2017 гг. в Забайкальском крае и в России в целом произошла временная стабилизация и даже увеличение численности в 2000-е гг. за счёт массового переселения дроф из сухих степей Монголии. При этом в Забайкальском крае численность заметно упала в степной зоне и увеличилась в лесостепи (Горошко, 2003б, 2012л).

Стабилизация и некоторое увеличение численности в 2000-х гг. отмечены также в Туве и Бурятии (Баранов, 2012; Елаев, 2013в; Куксин, 2018). Однако уже к концу 2000-х гг. приток из Монголии уменьшился, и рост численности в Забайкальском крае в 2010-х гг. прекратился. В ходе начавшегося в 2018 г. влажного периода будет происходить обратный отток в Монголию; в Забайкальском крае с 2018 г. активно идёт переселение дроф из лесостепной зоны в степную, при этом общая численность в регионе пока стабильна (данные составителя очерка), в Бурятии численность падает.

Оценка гнездовой численности птиц без учёта сеголеток – в Туве: в конце 1990-х гг. – 60‒70 особей (откорректировано с учётом новых данных) (Chan, Goroshko, 1998; Горошко, 2000); во второй половине 2010-х гг. – 20‒30 (Куксин, 2018); более свежие данные отсутствуют, оценка с учётом влияния климатических изменений в 2020‒2021 гг. – 10‒20 (данные составителя очерка); в Бурятии: в конце 1990-х гг. – 80‒90 особей (Chan, Goroshko, 1998; Елаев, 1999; Горошко, 2000); современные оценки в литературе отсутствуют, оценки на основании данных опроса населения (охотников, сотрудников ООПТ и др.) и данных экспертов: во второй половине 2010-х гг. – 60‒80, в 2020‒2021 гг. – 40‒50 (Елаев, Чутумов, 2017; Ц.З. Доржиев, Ю.А. Анисимов, Э.Н. Елаев, неопубликованные данные); в Забайкальском крае: в 1996‒1999 гг. – 400‒500; в 2007‒2011 гг. – 350‒450; в 2016‒2017 – 250‒300; в 2020‒2021 гг. – 250‒300 особей (Горошко, 2002а, 2012л, 2021; Collar et al., 2017).

Оценка общей численности в России без учёта сеголеток: в конце 1990-х гг. – 530‒650 особей (Chan, Goroshko, 1998; Горошко, 2000); в 2015‒ 2017 гг. – 380–430 (Collar et al., 2017); в 2020‒2021 гг. – 300‒370 (Горошко, 2021) (снизилась в основном из-за оттока в Монголию). Современная мировая численность восточного подвида – около 2000 особей (Collar et al., 2017). Доля восточного подвида в мировой популяции вида – 3‒5% (Alonso, Palacin, 2010).

Лимитирующие факторы. Естественные: периодическое значительное ухудшение условий обитания в ходе климатических циклов; позднее половое созревание; низкий репродуктивный потенциал. Антропогенные в России (в порядке значимости): 1) браконьерство; 2) гибель кладок и птенцов на пашнях во время их обработки; 3) весенние степные пожары (ежегодно выгорает около 50% Даурской степи); 4) исчезновение, деградация и фрагментация мест обитания; 5) беспокойство; 6) гибель кладок и птенцов от чабанских собак; 7) отравление пестицидами на сельскохозяйственных полях; 8) гибель от столкновения с воздушными ЛЭП. На пу тях пролёта и местах зимовки: факторы No 4, 7, 8 (BirdLife International, 2017j; Collar et al., 2017). В ближайшие 10 лет следует ожидать усиления факторов No 2, 4, 5, 7, 8. Если не будут приняты срочные специальные меры, вероятность выживания расы dybowskii равна нулю (Collar et al., 2017).

Принятые меры охраны. Занесена во II Приложение СИТЕС, Приложения к конвенциям об охране перелётных птиц и их местообитаний, заключённых Правительством Российской Федерации с Правительствами Японии, КНР, КНДР, Республики Корея. Места гнездования охраняются в заповедниках «Даурский», «Убсунурская котловина», частично в заказниках федерального значения «Алтачейский», «Цасучейский бор» и в ряде заказников регионального значения. В Забайкальском крае и в России в целом в пределах ООПТ обитает около 5% птиц (Collar et al., 2017; Горошко, 2021).

Принятые в России меры не обеспечивают сохранение подвида. Необходимые дополнительные меры охраны. Запрет охоты в местах токования и осенней концентрации; создание сети ООПТ на важных местах обитания с учётом перераспределения птиц в ходе климатических изменений (в том числе заказников и парков, включающих пашни): в Забайкальском крае, прежде всего в Акшинском и Кыринском р-нах вдоль р. Онон, – расширение заказника «Агинская степь», расширение заказника «Цасучейский Бор» или создание охранной зоны вокруг него, в пади Урулюнгуй в Приаргунском р-не, в степной части Нерчинского р-на, в долине р. Аргунь в Краснокаменском р-не (Горошко, 2021); в Республике Тыва – на подгорных равнинах правобережья р. ТесХем (Арчимаева и др., 2015); внедрение в сельскохозяйственную практику опахивания гнёзд, ограничение применения пестицидов; разъяснительная работа с населением; замена воздушных ЛЭП на подземные; запрет беспривязного содержания чабанских собак.

Автор-составитель. О.А. Горошко.

Рекомендуемая и цитируемая литература

Красная книга Российской Федерации, том «Животные». 2-ое издание. М.: ФГБУ «ВНИИ Экология», 2021. 1128 с.

AOF | 17.08.2022 18:11:21